ЭТО НЕ САЙТ - ЭТО ГОВНО !!!

А насчет:
Quote (Neoke)
Лопни моя селезенка!

Эта фраза меня убила))) Я конечно понимаю, говорил это старик, но все-таки лучше чем-нибудь заменить - выражение устаревшее, режет слух. Если только сам рассказ не ведется в токам же времени. Но это только мое личное мнение, так что просьба не обижаться!

Обижаться собственно не на что. Для того критика и существует, чтобы была возможность исправить ошибки, промахи, которые не можешь заметить.
Время, в котором происходят события можно отнести к средневековью. А саму фразу встречала, в романах Э. Сальгари, о пиратах. Кажется...
Чесно говоря, эта фраза мне самой теперь не нравиться. Пожалуй, ее действительно надо чем-нибудь заменить.

Добавлено (13.04.2010, 23:36)
---------------------------------------------
Глава 2

Огромное небо было наполнено легкими облаками. Такими невесомыми далекими и безмятежными. В просветах между ними проглядывала синь весеннего неба. Облака уплывали куда-то в даль, тая, меняя свои очертания, громоздясь одно на другое. Солнце ласкало теплом, разморило уставшую Эовину. Она лежала в высокой траве на лужайке и смотрела на спокойное небо. Ей не хотелось шевелиться, думать о чем-то, кроме этого неба. А мысли сами уплывали вдаль за облаками. Все как будто замерло вокруг на мгновение или мгновение застыло во времени и пространстве. Она почувствовала, как сон нежной волной обволакивает ее с ног до головы, а ласковые, теплые лучи солнца касаются ее лица. Но вдруг какая-то тень медленно наползла, и что-то заслонило солнце. Эовина почувствовала на лице легкую прохладу и открыла глаза. Над ней стоял Шон. Слегка склонившись, он с интересом разглядывал своего спутника.
- Думаю, нам пора, - произнес он, легко взмахнув рукой, чему-то улыбаясь. – К вечеру соберется дождь. Надо найти хоть какую-то крышу над головой.
Рука с оттопыренным указательным пальцем на мгновение застыла в воздухе, улыбка сошла с лица Шона, и он отошел от Эовины, которая продолжала лежать в траве.
Эовина не видела, как он несколько раз обернулся, нахмурившись, поглядывая на нее. Не знала она и, того, что он всего несколько минут назад шел в противоположную сторону от тракта, к которому они намеревались выйти, но потом, резко остановившись и, постояв в раздумье несколько секунд, передумав, развернулся и вернулся назад к своему спасителю, застав «его» все еще лежавшим на земле, погрузившегося в легкую дрему.
Эовина медленно встала на ноги. Отряхнула одежду, стараясь, чтобы ее движения были мужскими. Все это ей изрядно надоело: всегда настороже, всегда необходимо понижать голос и делать его грубее, копировать мужское поведение, но ведь никто не должен знать, кто она.
Она взглянула на Шона. С ним надо быть поосторожнее. И дело было не только в его некой странности и необычности поведения, в его, в какой-то мере, нелепых ужимках. Эовина чувствовала, что он неспроста остался с ней и согласился помочь ей. И дело было даже не в вознаграждении.
- Здесь недалеко есть селение, - произнес Шон, прервав ее мысли. – Там мы сможем найти ночлег.
Он легко запрыгнул в седло и, подождав пока Эовина последует его примеру, пустил коня рысью. Эовина пришпорила свою лошадь и, догоняя Шона, посмотрела на запад. Там у самого горизонта собирались свинцовые тучи, грозя им проливным дождем.
До селения оказалось не так уж и близко, но, когда оно наконец-то показалось, Эовина облегченно вздохнула.
Вечер уже опускался на землю, укрывая ее сумерками. Небо, затянутое тяжелыми облаками, потемнело. Ветер стал крепчать, принося с собой сырость и первые капли дождя.
До селения они добрались уже затемно, что ничуть их не расстроило. Они все еще находились в Фивосе и лишние соглядатаи им были ни к чему.
Шон быстро нашел захудалый трактир, в котором они и остановились.
- Эй, приятель, – обратился Шон к трактирщику, тоном, не допускающим возражений. – Нам нужна комната да побыстрей, и позаботься о наших лошадях.
Трактирщик, кланяясь и улыбаясь протараторил, скрипучим простуженным голосом:
- Следуйте за мной господа.
Эовина окинула взглядом трактир. Но, не успев его как следует рассмотреть, почувствовала, как Шон схватил ее за ремень, перекинутый через плечо, и поволок за собой наверх, пробурчав в усы:
- И-иде-ем.
Трактирщик показал комнату и после того, как передал Шону свечу, и, получив от него распоряжение принести ужин в комнату, удалился. А Шон затолкал, ничего не понимающую Эовину, в комнату. Не дав ей и слова сказать, хмурясь и жестами дублируя свои слова, настойчиво произнес в приказном тоне:
- Сиди здесь и жди меня, - он запнулся, глаза его забегали, заглядывая в глаза Эовины, - Здесь.
Сунув ей в руки свечу, он исчез, ничего не объясняя. Эовина в недоумении посмотрела ему вслед. Она не понимала, почему он так себя ведет с ней, стал каким-то суетливым и встревоженным.
«С чего это он раскомандывался? – спросила сама себя Эовина. – Кто дал ему право мне приказывать?»
Она осмотрелась, поставила свечу в глиняной плошке на стол. Расстегнув ремни, она скинула рюкзак и ножны, сняла плащ. Присев на кровать она вдруг спохватилась. Кровать была одна. Если это можно было вообще назвать кроватью. В это время дверь тихонько скрипнула, и вошел трактирщик, неся ужин.
Эовина поблагодарила его и спросила:
- У вас найдется еще одна комната для моего приятеля?
- Нет, господин. Это единственная свободная комната. Что-нибудь еще?
- Нет, спасибо.
Трактирщик ушел. Эовина развернулась и, еще раз посмотрев на кровать, а потом, переведя взгляд на разложенный ужин, присела за стол. Она не стала дожидаться Шона.
Эта ситуация ей жутко не нравилась. Больше всего сейчас она боялась его возращения. И что она будет делать? Она тряхнула головой, отогнав эти мысли от себя, принялась за еду. Что за глупости? Он ничего не должен заподозрить. Впрочем, это становится даже интересным.
Так и не дождавшись Шона, она, не съев весь ужин, легла спать не раздеваясь, только сняла сапоги, поставив их к огню камина.
Проспала она не долго. Ее разбудил шум. Кто-то был в комнате и перевернул стул. Эовина быстро села и, нащупав около кровати арбалет, нажала на рычаг механизма, распрямляющего его луку, угрожающе крикнула:
- Кто здесь?
В неясном свете все еще горящего очага, она различила знакомую фигуру, которая, слегка покачиваясь, отмахнулась от нее, произнеся недовольным хмельным голосом:
- Опять ты со своей штуковиной… Брось ее. Это я.
Затем «Это я» подошло к кровати, сняв перевязь (Эовина к своему удивлению увидела меч в ножнах) и, стянув с себя куртку, завалилось поперек кровати, придавив ее ноги.
Эовина недовольно поморщилась, и, толкнув его в плечо, высвободила свои ноги. Шон в ответ что-то невнятно промычал, заворочался, и, широко раскинув руки в стороны, еле слышно прошептал:
- Нора… прелесть моя…
Затем издал непонятный звук: нечто среднее между стоном и зевком.
Эовина села, поджав под себя ноги, она сердито взглянула на Шона, заглушая в себе желание, огреть его чем-нибудь. Она почти брезгливо и аккуратно приподняла его правую руку и отодвинула ее от себя подальше. Но, даже не смотря на это, на кровати оставалось довольно мало места. Она попыталась его хоть немного подвинуть. Отвоевав маленький кусочек кровати, она, тяжело вздохнув, свернулась калачиком.
Эовина долго не могла заснуть. Шон все время ворочался с боку на бок, что-то бормотал. Но потом ей это все же удалось.

Проснулась она внезапно – кто-то тряс ее за плечо. Она сделала усилие и открыла глаза. Увидев над собой, склонившееся лицо Шона, она, нахмурившись, перевернулась на бок, отвернувшись от него.
Шон, расценивая подобное поведение не как нежелание его видеть, а как желание поспать еще часок-другой, снова настойчиво потряс ее за плечо, и, склонившись совсем низко, выдохнул ей в ухо:
- Вставай, соня, надо ехать дальше. Нам нельзя здесь оставаться на дол…
Он запнулся на полуслове, удивленно замерев и наклонившись к Эовине еще ниже, тихонько и осторожно принюхался.
- Го… - закончил он, резко выпрямившись.
Шон нахмурился, не отрывая взгляда от нее. Его вряд ли можно было бы чем-то смутить и сбить с толку, но как-то уж пахло от «юнца» не так, от него пахло чем-то приятным и нежным… И это исходило от кожи… Хотя… Брови Шона подпрыгнули вверх. Может, показалось?
Эовина поморщилась. От него жутко несло перегаром.
- Соня?!, - возмутилась она, сев на кровати, обхватив лицо руками. – Ты не давал мне спать почти всю ночь…
Она зло стрельнула в него синим огоньком заспанных глаз.
Шон возведя взгляд к потолку, а потом, отведя в сторону глаза, как бы умоляя не быть занудой, произнес:
- Нам пора. Завтракаем и в путь.
Он потер руки и уселся за стол, не обращая на Эовину больше внимания. Он был в плохом расположении духа из-за утреннего похмелья. Открыв бутылку вина, Шон отпил прямо из горла и молча принялся за еду.
Эовина, прогнав остатки сна, обулась и так же села за стол. Она украдкой поглядывала на Шона.
Наконец, решившись нарушить тишину, она произнесла:
- У тебя появился меч. Откуда?
Шон вздрогнул, будто голос Эовины вернул его откуда-то из далека, он замер, скосил взгляд, туда, где у пояса в ножнах приятной тяжестью ощущался меч. Шон поднял на нее глаза и, слегка как-то хитро улыбаясь, ответил:
- Я купил его у местного кузнеца. Обменял твою вещицу и выручил за нее приличную сумму.
Теперь замереть пришла очередь Эовины. «Медальон». – пронеслось у нее в голове. Рука как-то сама потянулась к груди. От Шона не ускользнул этот жест. Он понял, о чем думает «мальчишка».
- Камень, который ты мне дал, - продолжил Шон.
И тут же поспешил заверить Эовину, загадочно ухмыляясь:
- Я ничего не украл у тебя, Данир.
Он встал изо стола, и, качнувшись в сторону, осмотрел себя с ног до головы, поправил меч и пояс, за которым торчал большой кинжал. Шон раскачиваясь, странноватой походкой направился к дверям. Но потом, у самого порога, резко остановился и, круто развернувшись, проговорил:
- Я жду тебя на улице.
Он сделал неопределенный жест в сторону входной двери и скрылся за ней, оставив Эовину в полном недоумении. Она собрала свои вещи, надела плащ, закинув за плечи ножны и рюкзак. Затянув и застегнув все ремни, она вышла.
Трактир в столь ранее время почти пустовал. Спускаясь по лестнице, она видела, как Шон забрал у трактирщика небольшой мешок и быстро вышел на улицу. Она выбежала за ним, кивнув на прощанье трактирщику.
Шон крутился около лошадей, привязывая к седлу своего коня мешок. Эовина подошла к нему и, взяв под уздцы свою лошадь, спросила у него:
- Куда мы теперь?
- В Дорель. Это первое селение в Доротте…
- Шон!
Радостный женский возглас прервал его.
Шон обернулся и, сладко улыбнувшись, проговорил, распахивая перед появившейся белокурой красавицей в откровенном наряде, выставлявшем на показ ее пышную грудь, свои объятия:
- Но-ора-а…
Она, словно голубка, подлетела к нему, прильнув к его груди, а он, обнял ее, с вожделением заглядывая в бездонные голубые глаза.
- Уже уезжаешь, красавчик?
Она ласково провела рукой по его щеке и, дотронувшись указательным пальцем к его губам, плавно коснулась своими пальчиками его шеи, опустилась на грудь, выглядывающую в распахнутой рубахе.
Шон жадно глотнул воздух, и было потянулся к ее губам, но остановился.
- Я не обещал, что останусь, - проговорил он.
- Я буду ждать тебя, - прошептала девушка.
Эовина оторопев, наблюдала эту сцену. Она вдруг догадалась, где пропадал Шон. Все в ней взбунтовалось. Он был у нее? Но ведь она похожа на девку из борделя. Эовина одернула себя. А впрочем, ей-то какое до того дело. Он волен делать, что ему угодно, лишь бы сдержал свое слово.
«Невероято… - подумала она, улыбаясь про себя. – Даже забавно».
Вдруг, девушка, которую Шон назвал Норой, взглянула на Эовину и улыбнулась.
- А это кто с тобой? – спросила она, с любопытством поглядывая на Эовину. – Красивый мальчик.
- Никто, - поспешно ответил Шон, развернув Нору спиной к «красивому мальчику» - Так, один знакомый…
Он взглядом показал Эовине в сторону лошади, а затем, быстро поцеловав Нору в губы, произнес, улыбаясь:
- Прощай, Нора, - добавив совсем тихо, - Мне было хорошо с тобой.
Он вскочил в седло и, оглянувшись на Эовину, поскакал веред. А та, последний раз бросив взгляд на Нору, иронично хмыкнув, пустила лошадь галопом вслед за Шоном.

Шон стремился покинуть пределы Фивоса как можно скорее. Они мчали без остановки в полном молчании. Да и как можно разговаривать при быстрой скачке.
Дорога уходила на юго-восток, и они не отклонялись от намеченного пути. Впереди простиралась широкая равнина, на западе плавно переходящая в зеленые холмы с небольшими островками лесов. На востоке возвышались горы с белоснежными вершинами, освещенными ярким солнцем.
На пути они наткнулись на небольшое селение, но Шон не останавливался. Вскоре он сбавил бег лошади и, поравнявшись с Эовиной, спросил, улыбаясь, поглядывая на нее:
- Откуда ты, Данир?
Она обернулась к нему и, помедлив какое-то мгновение, ответила:
- Из далека.
- Не хочешь отвечать, - проговорил Шон с некоторой обидой в голосе, но как-то беспечно. – По-моему это не справедливо. Старик наверняка наболтал обо мне всякой ерунды. К тому же, ты хочешь, чтобы я для тебя рисковал своей шкурой, хотя по мне так - гори оно все синим пламенем. А ты не хочешь сказать мне даже откуда ты.
Добродушно улыбнувшись, добавил:
- Клянусь, не буду выспрашивать, зачем тебе нужен Черный замок и его хозяин.
Эовина искоса посмотрела на него, подумав: «Что-то подсказывает мне, что не таким уж и «синим».
- Очень далеко, за бескрайним морем, - начала она, смотря прямо перед собой, - простираются земли Аттилонда.
- Аттилонд? – удивленно переспросил Шон. – Никогда не слышал о нем.
- Люди Внешнего мира не посещают наши земли.
- Внешнего мира? – не понял Шон.
- Так издревле называют эти земли в моем родном краю.
- А этот Зорн? - вкрадчиво спросил Шон, поглядывая на Эовину слегка прищурившись, - Слышал он тоже не из этих мест, только никто не знает откуда. Ты его знаешь?
- Зорн. – повторила задумчиво Эовина.
Она резко обернулась к нему, а Шон лукаво улыбнувшись, поспешил заметить:
- Я обещал не спрашивать, зачем он тебе нужен, но не говорил, что не буду спрашивать, знаешь ли ты его.
- Я знаю его, - хмуро ответила Эовина и снова посмотрела перед собой, наблюдая, как стайка каких-то птиц, весело щебеча, купалась в луже на обочине дороги.
Она как-то сникла, и Шон отметил про себя, что знакомство это не радостное и отнюдь не приятное. Но «он» знает Зорна – хозяина Черного замка, а это уже кое-что.
- Там, откуда он пришел имя ему – Мурога Хема.
Эовина со злостью сжала поводья лошади, что не ускользнуло от внимательного взгляда Шона.
- Он из Кошуа, это далеко на востоке, - продолжала она, расслабив кулаки. – Он воин, чье искусство убивать, настолько совершенно, что граничит с магией. Он принес войну в Средиземье и не остановится ни перед чем.
- Он убил моего отца, – тихо проговорила она и опустила голову.
Сердце сжалось и хотелось кричать. Шон подъехал к ней ближе и положил руку на ее плечо.
- Сочувствую друг…
Он с неподдельной печалью посмотрел на «юношу».
- Это было давно… - сказала она, взглянув на Шона.
- Так вот, зачем ты хочешь найти Мурогу… Чтобы отомстить за отца. Не слишком ли опрометчиво – лезть в самое его логово. Что ты один сможешь сделать против него?
Эовина повернула голову в его сторону и подняла на Шона глаза с недоумением. Шон пожал плечами и скорчил мину «я здесь ни при чем».
- На меня можешь не рассчитывать, - он развел руками, - Я обещал только провести в замок. Вернее к замку и показать, как туда пробраться.
Он посмотрел на небо и нахмурился. Покосившись на Эовину, нахмурился еще больше, верхняя губа дернулась, оскалив зубы.
- О большем я тебя не прошу, - задумчиво проговорила она и отвернулась от Шона.

Солнце было высоко, и они проголодались. К тому же необходимо было дать передохнуть лошадям.
Впереди виднелась небольшая роща, и путники направились туда, свернув с дороги. Облюбовав раскидистый дуб, они остановились под ним. Шон достал из мешка, немного продуктов, которые он прихватил в трактире утром.
Эовина с удовольствием принялась за еду. Она порядком устала, и ей не хотелось покидать лужайку под дубом. Шон развалившись с наслаждением вытянув босые ноги, рассказывал Эовине какую-то байку о своих похождениях.
- Ты видел Мурога Хема? – спросила она вдруг у Шона, который, зажмурившись, сладко потянулся, но, услышав вопрос Эовины, приподнялся на локтях и с интересом взглянул на нее.
- Нет, - ответил он, - Мой визит был весьма непродолжителен.
Шон сел и пристально посмотрел на Эовину.
- Старик с ним разговаривал, - продолжил он. - Его уволокли силой. Через время он вернулся сам. Был в каком-то странном состоянии, как будто не в себе. Все что-то бормотал о Зорне, то есть о Мурога Хема, - он недовольно поморщился. – и о каком-то ларце.
Он выжидающе взглянул на Эовину, продолжив:
- И о девушке по имени Хотаруби…
Эовина насторожилась, внутренне напряглась, но ничего не спросила, боясь выдать свое волнение.
- Затем он…, - Шон вдруг замолчал, нахмурившись.
«Он все чертил в пыли на полу знак руны, что на твоем медальоне», - вспоминал Шон, но вслух ничего не сказал, только украдкой взглянул на своего спутника. А что, если сама судьба сделала ему подарок? Этот мальчишка, зачем-то, во что бы то ни стало, хочет попасть в Черный замок. Допустим, он действительно хочет отомстить за отца. Но он, несомненно, связан с Ларцом, о котором ходят легенды, и который он, Шон, упустил и теперь заветный ларец далеко и до него не добраться.
- И что он? – спросила Эовина, прислушиваясь к окружающей их тишине.
- Он, - сделав паузу, продолжил Шон, - он немного успокоился. Я подумал - пора делать ноги. До меня, вдруг дошло, что после того как старик вернулся, не лязгали замки на дверях нашей темницы. Я толкнул дверь и действительно – нас не заперли. Почему? Мне было все равно. Я шмыгнул в коридор – старик за мной. Не гнать же мне его было. Потом никем не замеченные мы выбрались из замка, найдя лаз через подвал, который вывел нас наружу.
- И за вами не было погони?
- Нет.
Шон сдвинул брови и откинулся назад. Посмотрев на свои пальцы и ногти, будто оценивая степень их загрязненности, с безразличием в голосе добавил:
- Думаю, нас отпустили.
Он зевнул, но сам из-под тяжка наблюдал за Эовиной.
Она задумчиво смотрела на, танцующие на ветру, колоски какой-то травы.
«Старика отпустили, - размышляла она. – Шону просто повезло. Но зачем Мурога отпустил старика?»
Не найдя ответа на свой вопрос, она встала и решила поискать укромное местечко подальше от этого глазастого типа. Она видела и чувствовала, что он все время не сводит с нее глаз.
Шон зашевелился, увидев, что Эовина уходит, деловито поинтересовался:
- Ты куда?
- Я сейчас вернусь, - ответила она, не оборачиваясь и не останавливаясь, - не смей ходить за мной.
- Надо больно, - проворчал он, - Что я там не видел?
Эовина остановилась от неожиданности, но, покосившись на него подозрительно, пошла дальше.

Они вернулись на тракт и к вечеру еще засветло добрались до селения, в котором решили переночевать.
Унылое селение ни чем не примечательное встретило путников подозрительно. Шон быстро нашел трактир, но как только они зашли вовнутрь, и осмотрелись, Эовина с округленными глазами бросилась к дверям и выбежала на улицу. Шон в полном недоумении посмотрел ей в след и, нахмурившись, покосился в зал. Краем глаза он выхватил несколько человек небольшого роста, необычной наружности, с узкими раскосыми глазами. Они резко вскочили изо стола и устремились к выходу. Шон не сомневался, что его спутник именно от них и удирал.
Не успел он это подумать, почувствовал, как его кто-то сильно дернул за рукав. Эовина спохватившись, вернулась за ним. Решив, что не время для расспросов, Шон последовал за ней.
Они только успели вскочить на лошадей, как из трактира выбежали четверо с раскосыми глазами и, крича, что-то на непонятном для Шона языке, помчались за угол трактира, где, по-видимому, стояли их лошади.
Кони рванули с места и в бешеной скачке уносили Эовину и Шона от преследователей. Поплутав по улочкам селения, они выбрались из него и стремглав мчали по полю в сторону леса. Преследователи не отставали от них ни на шаг.
Солнце уже закатилось за горизонт, окрасив сгрудившиеся облака и снежные пики на северо-востоке в алый цвет. Но некогда было любоваться прелестями заката.
Наконец они ворвались в полосу леса, который давал надежду укрыться и уйти от погони. Плутая между деревьями, с легкостью маневрируя меж ними, они чуть было не попались, но чудом удалось уйти и немного оторваться. Впереди виднелась расщелина глубокого оврага. Вряд ли ее можно было бы перепрыгнуть даже верхом. Но Шон к своему ужасу увидел, что Эовина не собирается останавливаться и сворачивать. Она во весь опор неслась в овраг.
- Стой, - закричал он, - ты разобьешься.
Но она его не слушала. Направляя лошадь к самому краю обрыва, она заставила лошадь взмыть над пропастью и, прильнув к ее крупу, будто слившись с ней в полете, перемахнула через расщелину.
Шон остановил коня, который разгорячено и нетерпеливо затоптался на месте.
- Скорее Шон. Ну же, - закричала Эовина, видя, что он остановился.
Шон развернулся, удалившись на небольшое расстояние, на которое позволяла ситуация и возможно достаточное для разбега, направил, несущегося во весь опор коня через расщелину, шепча: «Не подведи милый…» Мгновение и Шон был уже на противоположной стороне оврага. Но задние ноги коня забуксовали. Цепляя землю, и чуть было, не съехав в пропасть, конь Шона отчаянно рванулся вперед, удержавшись от падения.
Не теряя больше ни секунды, они поскакали дальше. Оглянувшись, увидели, что их преследователи не решились перепрыгнуть через расщелину, и, потоптавшись в нерешительности у обрыва, поскакали по краю оврага в обход.
Запутывая следы, под пологом опустившейся темноты Шону и Эовине удалось скрыться от преследователей.
Неожиданно лес закончился, а вдалеке почти у самого горизонта мерцали огоньки. Возможно, там было селение. Через некоторое время они убедились, что это было действительно небольшое селение.
Смертельно уставший от бешеной скачки, угрюмый и злой Шон без особого труда нашел постоялый двор с трактиром.
Эовина перебирала в голове варианты ответов на вопросы, которыми Шон, засыплет ее, только останутся они без посторонних глаз. Уж очень он угрюм и грозен его взгляд.
Сердце ее стучало как бешенное. Кто были эти четверо, она знала, но встречаться с ними ей нельзя было. Неужели они так быстро добрались из Цубагауре за ней, чтобы помешать ей и вернуть ее обратно?
Эовина взглянула на Шона, который договаривался с трактирщиком за ночлег. Она начинала его побаиваться. Отвернувшись от него, Эовина окинула взглядом зал трактира, в надежде, что на этот раз ее не подстерегает неприятный сюрприз.
Шон, договорившись наконец с трактирщиком, бесцеремонно схватил Эовину под руку и потащил ее в отведенную им комнату. Она не сопротивлялась, послушно следуя за ним.
Хлопнув дверью, он резко обернулся к ней.
- Что это? – спросил Шон, достав откуда-то из глубины своей куртки, и показав ей медальон на золотой цепочке.
У Эовины все похолодело внутри. Она забыла про него и не подумала спрятать медальон получше, а просто бросила его в рюкзак. Но когда он успел?
«Сегодня в лесу, днем» - догадалась она.
Теперь остается только понять, интересует ли его медальон просто как золотое украшение. Но нет, не похоже. Не стал бы он тогда спрашивать, что это. Если бы украл как золотую безделушку, вряд ли бы стал показывать ей. И уж тем более, сейчас.
- Что это? – повторил вопрос Шон. – И кто те люди, что гнались за нами. Я видел у них такие же знаки с изображением дракона.
Он медленно наступал на нее, оттесняя Эовину к стене. А когда отступать уже было некуда, уперся одной рукой в стену немного выше ее левого плеча.
- И те двое, другие, - продолжал Шон в упор смотря в глаза Эовины, не получив на свои вопросы ответа, - что рыскали в селенье, сегодня утром, искали кое кого с медальоном, именно этим.
Эовина от удивления открыла рот, но так ничего не могла вымолвить.
«Какие еще двое?» – не понимала она.
Эовина было, резко рванулась вправо, но он быстро преградил ей путь, опершись обеими руками в стену.
- Я жду ответа, - проговорил он, тоном от которого у девушки мороз пошел по коже. – Только не говори, что не знаешь их.
- Да, - тихо проговорила Эовина, - я знаю их. Это воины Цубагаурэ. Думаю, их послали за мной, чтобы вернуть назад меня и то, - она вздохнула, добавив тихо, - что я украл… Только не ожидал я, что они так быстро найдут меня.
Лицо Шона вдруг посветлело, он как-то криво усмехнулся:
- Ты стянул у них медальон? Вот бы никогда не подумал…
Он отступил назад. Улыбка сошла с его губ. У Эовины отлегло. Пусть думает, что она украла медальон.
- А те двое? – напомнил он, прищурив свои хитрые глазки.
- Я не знаю, о ком ты говоришь. И понятия не имею, зачем они меня разыскивают. Ты отдашь мне медальон? - добавила она, вопросительно посмотрев на него.
- Нет, - коротко, как отрезал, ответил Шон, сдвинув брови, - пусть пока побудет у меня. Он все равно не твой.
Его брови взметнулись к кромке платка, а губы растянулись в улыбке. Он отвернулся, пряча медальон. Улыбка медленно сошла с губ, а лицо стало серьезным. Он не поверил ей. Решительно направившись к выходу, он проговорил не оборачиваясь, тоном, не терпящим возражений:
- Оставайся здесь и никуда не выходи.
Эовина стягивая с себя рюкзак и снимая плащ, взглянув ему вслед, недовольно подумала:
«Опять этот тон. С чего он решил, что может указывать мне?…»
Она устало завалилась на кровать и облегченно вздохнув, закрыла глаза. В голове крутилась одна мысль, кто же еще мог ее разыскивать? Неужели люди Муроги Хема? Она вспомнила старика. Может быть, он должен был кого-то предупредить о ее появлении, но как бы он ее узнал?
Она провалилась в сон, но проспала не долго. Проснулась внезапно, как от сильного толчка. Она села. В комнате было темно. Но, даже не смотря на это, она поняла, что была одна. Шон не вернулся.
Она встала, быстро надела плащ и рюкзак с ножнами, на ходу застегивая ремни, вышла.
Эовина тихонько выглянула на улицу через кухню. Прошла к конюшне трактира – небольшому сараю, который примыкал к дому. Ворота оказались запертыми. Она оглянулась. Улица, залитая лунным светом, была пустынна, но где-то рядом слышался шум и голоса. Она пошла навстречу голосам, стараясь держаться в тени.
Через некоторое время она в нерешительности остановилась, услышав знакомую речь с сильным акцентом. Она прислушалась. Похоже, четверо воинов, преследовавших их, уже добрались до этого селения.
Она вздрогнула, услышав, какой-то шум совсем рядом. Кто-то схватил ее сзади, прикрыв рукой рот, с силой увлек за собой за угол в какую-то подворотню. Она начала вырываться, но замерла, услышав знакомый шепот:
- Тихо. Ты что здесь делаешь? Я же сказал тебе сидеть в трактире.
Он отпустил ее.
- Я искал тебя… - также шепотом проговорила она, взглянув на Шона.
- Не надо меня искать, - его темные глаза хитро блеснули. – Если я сказал, сиди и жди меня, это значит надо сидеть и ждать.
Возмущению девушки не было предела, и она выпалила на одном дыхании:
- Кто дал тебе право распоряжаться мной и командовать?
Брови Шона удивленно взметнулись вверх, как бы говоря: «Что такое? Бунт?» Он отпрянул назад, а потом, нахмурившись, приблизив свое лицо к девушке, спокойно проговорил:
- Во-первых, я тебя старше, - он смерил ее взглядом, взмахнув рукой, - во-вторых, сам удивляюсь, что это говорю, я чувствую за тебя… ответственность, что ли…
Он опустил глаза на мгновение, а потом поднял их, с интересом поглядывая на Эовину. Она смутилась.
Вдруг, их внимание привлек непонятный шум. Эовина обернулась, машинально отступив назад, но, наткнувшись на Шона, замерла.
Оказавшись так близко от Эовины, Шон вспомнил утро в трактире, и, стараясь, чтобы «он» не заметил, втянул носом воздух, но нечаянно прикоснулся к щеке, от чего Эовина вздрогнула, и испуганно смотря на него, отскочила в сторону, как будто обожглась.
Шон скривился и виновато улыбнулся, не зная, что сказать.
- Ты напугал меня… - выдавила она из себя и поспешно отвернулась, чтобы он не видел ее лица.
«Что он делает?» – в смятении думала Эовина, в желудке екнуло, и сердце как-то сжалось.
Но не было времени для размышлений. Голоса приближались, и уже можно было отчетливо различить слова. Две тени прошли мимо и направились в сторону трактира.
Шон тихо потянул Эовину за собой. Они побежали по переулку в обход к трактиру. Надо было как-то забрать лошадей и убираться отсюда, пока их не нашли.
Сарай, где стояли лошади постояльцев трактира, был заперт изнутри. Шон выругался:
- Зараза.
На другом конце улицы показались тени, кто-то быстро приближался к ним. Не став дожидаться, когда их можно будет рассмотреть, Шон и Эовина шмыгнули под навес и быстро зашли в дверь, которая вела на кухню.
Кто-то с шумом ломился в трактир. Послышался недовольный голос трактирщика и его грузные шаги на лестнице.
Эовина окинула взглядом кухню, слабо освещенную лунным светом из окна, и попятилась назад из кухни. Но, выглянув из-за угла, Шон понял, что сейчас им не уйти.
- На улице двое. С ними легко можно расправиться…
- Нет, - быстро проговорила Эовина, хватая его за рукав, - не надо, чтобы они нас видели вообще.
Она вернулась на кухню, потянув за собой Шона. Он не понимал, почему надо было прятаться, когда противника так мало.
В зале слышались возмущенные крики трактирщика, послышался стальной скрежет. Крик трактирщика оборвался.
- Сюда, - прошептал Шон, указывая на какую-то дверь.
Это оказалась кладовая или чулан, заполненный стеллажами и заваленный различным мусором. Из небольшого окошка мерно струился лунный свет. Эовина дотронулась до чего-то, и оно угрожающе заскрипело.
- Тихо, они здесь, - прошептал он, касаясь губами самой мочки ее уха.
У Эовины пошел мороз по коже. Ей хотелось оттолкнуть его от себя. Шон вел себя довольно странно, и ее подозрение о том, что он догадывается, кто она, усилилось.
Он замолчал, но продолжал тяжело дышать ей в ухо. Она ощутила, что его губы растянулись в улыбке. Эовина пошевелилась и хотела оттолкнуть его от себя, но он сдавил ее так сильно, что она чуть было, не вскрикнула. Шон зажал ладонью ей рот, серьезно и не отрываясь, смотря ей в глаза.
В полутьме чулана она как приговор прочла в его глазах: «Я знаю, что ты девушка». В желудке снова екнуло, а сердце тяжело забилось. Оно готово было выпрыгнуть из груди. Нагловатая ухмылка коснулась его губ, а глаза горели озорным и самодовольным огоньком.
- Все стихло, - проговорил он, - кажется, наши преследователи ушли.
Эовина почувствовала, что его объятия ослабли, и сделала попытку освободиться, но пошатнулась назад и, потянув за собой Шона, упала, больно обо что-то ударившись спиной. Падая, они задели стеллажи. Деревянные полки со всем содержимым с грохотом повалились. Они в страхе замерли. Этот неимоверный грохот наверняка слышали.
- Зараза, - пробормотал с досадой Шон.
- Слезь с меня, - потребовала Эовина, отталкивая Шона.
Он быстро встал, освобождаясь от хлама, и досок, свалившихся на него сверху, и помогая ей подняться, настороженно вслушиваясь в гробовую тишину, наступившую в то мгновение.
- Ты как? – поинтересовался он.
- Все в порядке, - прошептала она.
Не было времени раздумывать над тем, что произошло. Надо было уносить ноги. Они выбежали на улицу, но ведь как-то надо было добраться до лошадей. Без них далеко не уйдешь.
Эовина беря себя в руки, обошла сарай и, заметив небольшое оконце, позвала Шона. Не теряя ни секунды, он подсадил ее к окну, и она исчезла в проеме, через мгновение уже вывела лошадей, и они мчались прочь из этого селения в ночь, не останавливаясь и держась подальше от дороги.
Спустя некоторое время они добрались до леса, под пологом которого, решили найти укрытие до утра. Надо было торопиться. Луна уже почти зашла и скоро станет совсем темно. Шон выбрал небольшую поляну и остановился.
Эовина чувствовала себя отвратительно. Она не понимала, что с ней происходит. Кружилась голова, и от того ее тошнило. Девушка спешилась. Она прислонилась к шее лошади, погладив ее нежно рукой.
- Тебе надо дать имя, - устало прошептала она, - Я назову тебя Тобу – летящая.
Услышав, как хрустнула ветка, Эовина, резко выхватив меч из ножен за спиной, обернулась. Шон остановился и, приподняв руки к верху, настороженно посмотрел на блеснувшее острие меча. Переведя взгляд на Эовину, он тихо проговорил:
- Ты что? Это же я… Шон.
Она опустила меч и медленно вложила его обратно в ножны, посмотрела куда-то вдаль за его спиной. Взглянула на него. Он с интересом смотрел на нее, как-то по-другому, не так как раньше. Шон подошел к ней и протянул руку, хотел прикоснуться к ее щеке тыльной стороной ладони, осторожно, лишь двумя пальцами. Но Эовина отпрянула назад. Его рука застыла в воздухе. Он, слегка улыбнувшись, приподнимая руки вверх, как бы говоря: «Хорошо я тебя не трону», попятился назад. А потом завалился невдалеке, закрыв глаза.
Эовина сняла с себя рюкзак и, накинув капюшон, опустилась на траву, забывшись тревожным сном.